Четверг

июн 04

Княжна Вера Игнатьевна Гедройц: дарующая жизнь

Admin

Страницы истории 1 816 0

В самом конце XIX - начале XX века то, что женщина может стать врачом, уже никого не удивляло. Девушкам, которые хотели получить медицинское образование, уже не приходилось терпеть насмешки и унижения, доказывать на каждом шагу право заниматься врачебной практикой. Но женщина-хирург... такого в России еще не было. Вернее, первой получила диплом хирурга Надежда Суслова, но практиковала она в основном как терапевт. А полностью посвятить себя хирургии, преуспеть на этом чисто мужском поприще, да еще провести более сотни операций под обстрелом, на поле боя, впервые удалось Вере Гедройц, героине нашего рассказа.

В Пушкине на Госпитальной улице сохранился ансамбль зданий Царскосельского госпиталя Дворцового ведомства. Это было учреждение лечебно-благотворительного характера, оно состояло из больницы и богадельни.

Богадельня существовала еще при Екатерине II, а начало госпиталю положило распоряжение Александра I. Здания госпиталя неоднократно достраивались, перестраивались. Образовался настоящий больничный городок.

9 августа 1914 г. императрица Александра Федоровна посетила госпиталь и приказала открыть в нем Собственный лазарет для раненых офицеров на 44 койки, а койки для нижних чинов разместить в главном здании, выселив оттуда богадельню.

Княжна Вера Игнатьевна Гедройц: дарующая жизнь

И главным врачом госпиталя по желанию императрицы была назначена женщина — княжна Вера Игнатьевна Гедройц.

От Брянска до Лозанны

Гедройцы — старинный польско-литовский дворянский род. Его представители внесли весомый вклад в культуру России, Польши и Литвы. Так, один из Гедройцев — князь Николай Антонович, выпускник Санкт-Петербургской Академии художеств, близкий друг И. Репина, В. Верещагина, Д. Яворницкого, человек, влюбленный в живопись, создал сеть художественных музеев на юге и востоке Украины — в Николаеве, в Херсоне, Екатеринославе, Сумах...

Вера Игнатьевна Гедройц родилась в 1870 году в селе Слободище Брянского уезда Орловской губернии. Ее отец — Игнатий Игнатьевич — литовец по национальности, «был замешан», как тогда говорили, в польском восстании 1863 г., и после его подавления был вынужден уехать в Россию и тихо жить в родовом имении, не привлекая к себе внимания властей.

Вера получила домашнее образование, затем училась в Брянской женской прогимназии. Одним из ее учителей, кстати, был писатель Василий Васильевич Розанов, знакомство с которым Гедройц возобновила много позже, уже став известным врачом и живя в Царском Селе. Медициной Вера Гедройц заинтересовалась довольно рано. Пятнадцати лет она поступила на курсы П.Ф.Лесгафта в Петербурге. Как многие юноши и девушки того времени, увлеклась романтикой революционного движения, даже посещала нелегальные собрания.

В 1892 году после ареста по делу «О гектографировании в Петербурге преступных воззваний к рабочим» Гедройц была выслана в поместье отца под надзор полиции. Вскоре с паспортом на новое имя она бежала в Швейцарию и поступила на медицинский факультет университета в Лозанне. Знаменитый хирург Цезарь Ру заметил способности девушки к хирургии и вкус к научной работе. Он настолько высоко ценил свою молодую ученицу, что собирался передать ей свою кафедру хирургии — одну из лучших кафедр Европы.

Занятия медициной не мешали девушке вращаться в среде революционно настроенной молодежи, даже познакомиться с семьей Герцена. Но почему-то Вера Гедройц тщательно скрывала ото всех, что она... замужем.

Таинственный брак

В списке документов, сделанном рукой Веры Игнатьевны Гедройц, указана копия свидетельства о ее бракосочетании с Николаем Афанасьевичем Белозеровым от 5 сентября 1894 года. Место бракосочетания не указано. 22 декабря 1905 года брак был расторгнут, и с 1 февраля 1907 года Вере Белозеровой разрешалось носить девичью фамилию вместе с княжеским титулом.

Что ж, как известно, бывают браки удачные и неудачные. Но в случае Веры Гедройц неизвестна предыстория брака, нет почти никаких сведений о личности жениха, вообще непонятно — имел ли брак место.

Сначала сухие факты. Николай Афанасьевич Белозеров родился в Акмолинской области (Средняя Азия) 28 октября 1866 года. Окончил Сибирский кадетский корпус и 2-е Константиновское училище, поступил на службу юнкером. Карьера складывается неспешно, но не сказать чтобы не успешно. Унтер-офицер, подпоручик во 2-ом Западно-Сибирском батальоне. И так далее (не будем оглашать весь послужной список). Но вот, в 1892 году поручик Белозеров командует 4-й ротой Восточно-Сибирского линейного батальона, а в 1893 году назначается заведующим конвойной командой при ссыльнокаторжных командах. Каким образом офицер службы исполнения наказаний знакомится с состоящей под надзором полиции княжной? И не просто знакомится — женится, рискуя карьерой. При этом новобрачная сразу после свадьбы поступает в Лозаннский университет, а новобрачный продолжает военную службу в Иркутске, затем — во Владивостоке, затем — снова в Иркутске. Сведений о совместной жизни супругов нет.

Завесу тайны может приоткрыть повесть Веры Гедройц «Отрыв», вышедшая в 1931 году в Ленинграде. Ее героиня — Вера Ройц, герой Андрей Зеров. Как видите, автор не стал долго думать над именами персонажей повести. Андрей Зеров — инженер, социалист, человек невероятной энергии и благородства. Он бросает все, едет строить железную дорогу в Сибири и погибает там.

Долгое время считалось, что Андрей Зеров — образ вымышленный, некий идеал, к которому стремилась Вера Гедройц. Надо учесть, что в реальной жизни эта независимая, своеобразная женщина с сильным характером предпочитала близость с особами своего пола. Интересно, что Вера Игнатьевна и внешне походила на мужчину, имела грузную фигуру, говорила низким голосом. Носила брючный костюм, пиджак с галстуком, мужские шляпы, шубу с бобровым воротником, коротко стриглась. Много курила, играла в бильярд, хорошо стреляла, любила охоту и верховую езду. Иногда даже говорила о себе в мужском роде. Можно только строить догадки, почему и как состоялся этот странный брак. Может быть, Николай Белозеров женился на Вере Гедройц, чтобы помочь ей уехать за границу? Новый паспорт и новая фамилия давали ей такую возможность. Похоже, этого мы никогда не узнаем.

Но почему Вера Гедройц так тщательно скрывала, что она замужем? Возможно, вращаясь в среде революционеров, молодая студентка боялась быть скомпрометированной: как же, муж - заведующий конвойной командой при ссыльнокаторжных командах. А в послереволюционное время такой биографический факт лучше было вообще не упоминать. Но все это только наши догадки.

Радости и горести заводского врача

Итак, молодой врач, будущая звезда мировой хирургии, готовилась занять достойное место в ряду европейских знаменитостей. Но все изменило короткое письмо из дома. «Саша (сестра Веры Игнатьевны. — прим, автора) умерла от воспаления легких, мать нервнобольная, приезжай! Я никогда не звал тебя, но это необходимо. Заканчивай службу и домой. В семи верстах от нас строится новый завод, нужен хирург, я дал слово за тебя. Не могу писать — тяжело!» Отец.

И Вера Гедройц, повинуясь дочернему долгу, расстается с мечтой о блистательной карьере и возвращается в российскую глушь. Маленькая больничка на 10 коек при цементном заводе около деревни Боровка Жиздринского уезда Калужской губернии становится первой точкой приложения сил и энергии молодого врача. Поле деятельности широчайшее: Вера Гедройц — единственный врач в округе. В ее обязанности, кроме ежедневных приемов, входят операции, визиты на дом к заболевшим рабочим и жителям окрестных сел. А еще — решение хозяйственных вопросов, борьба за улучшение санитарного состояния завода и быта рабочих.

По инициативе Гедройц устроена столовая для бесплатного разогревания обедов и снабжения горячей водой. И параллельно с этим нужно держать экзамен, подтверждая в России швейцарский диплом врача (таковы правила для женщин).

Не забывает Гедройц и о научной работе: публикует статьи в научных журналах. А ее выступление на 3-м съезде хирургов в декабре 1902 г. встречено бурными овациями. О ней пишут: «...В. И. Гедройц, первая женщина-хирург, выступавшая на съезде и с таким серьезным и интересным докладом, сопровождаемым демонстрацией. Женщина поставила на ноги мужчину, который до ее операции ползал на чреве как червь... В истории хирургии... такие моменты должны отмечаться».

Но непосильные физические нагрузки, психическое напряжение, какая-то неудача в личной жизни (опять тайна!) дают о себе знать: Вера Гедройц пытается покончить жизнь самоубийством. Ее спасают. Неизвестно, что было бы дальше с мятежной княжной, но случившиеся общественные события оттеснили на второй план события личные.

На сопках Маньчжурии

Когда известие о войне с Японией дошло до Жиздринского уезда, Вера Гедройц сразу же подала рапорт о зачислении в состав отряда, сформированного из медиков-добровольцев Российским Красным Крестом. Уже 19 сентября 1904 года подвижной передовой Дворянский отряд, в состав которого входила Гедройц, на 40 арбах выдвинулся ближе к местам боевых действий. Операционную оборудовали в простой фанзе: завесили стены простынями, натянули брезентовый потолок. Еле успели, потому что развернулось кровопролитное сражение при Шахэ.

Первый транспорт с 44 ранеными прибыл 28 сентября. Ранения были сложные, врачи и сестры милосердия работали почти без отдыха. Беспрерывно поступали новые раненые. За месяц Дворянский отряд оказал помощь 1255 раненым.

При передислоцировании отряда в январе 1905 года госпитальные палатки приходилось ставить прямо на мерзлой земле при двадцатиградусном морозе. Хирургические операции проводились в палатках, обложенных глиной для защиты от холода. Как вспоминала Вера Игнатьевна, «обустроить палатку при 22 градусах мороза было непростой задачей». Но, несмотря ни на что, госпиталь был готов к приему раненых в кратчайшие сроки.

Пришлось Вере Игнатьевне оперировать и пленного японского принца. В квартире у нее потом висели шелковые, ручной вышивки, панно, на письменном столе стояли божки благополучия из слоновой кости. Японский принц прислал Гедройц дары и назвал ее «дарительница жизни, обладательница рук исцеляющих».

Лично Вера Игнатьевна Гедройц провела в полевых условиях около 100 операций. За свою работу она была награждена золотой медалью «За усердие» на Анненской ленте и серебряной медалью «За храбрость» на Георгиевской ленте. Позже ее наградили еще и серебряной медалью Красного Креста.

Вблизи царской семьи

В 1909 г. по личному указанию императрицы Александры Федоровны княжну Гедройц пригласили для работы в Царскосельский госпиталь Дворцового ведомства, где она стала первой в его истории женщиной-хирургом.

Когда началась Первая мировая война и госпиталь был преобразован в Собственный лазарет, императрица Александра Федоровна и великие княжны Ольга и Татьяна работали в нем как сестры милосердия. Вера Игнатьевна Гедройц лично обучала сестринскому делу императрицу и ее дочерей.

Позднее она вспоминала, что из Александры Федоровны получилась хорошая операционная сестра. Она уверенно делала перевязки и ассистировала Гедройц на операциях.

Младшие великие княжны Мария Николаевна и Анастасия Николаевна, по будням занятые уроками, навещали раненых вместе со старшими по воскресеньям.

Вера Игнатьевна стала близким другом царской семьи, хотя с Распутиным и Вырубовой, мягко говоря, не дружила. Интересно, что, несмотря на близость к царской семье, Вера Игнатьевна не чуждалась левых взглядов и среди ее знакомых были деятели кадетской партии. Бескомпромиссная, резкая, да еще женщина — отношения с руководством госпиталя у нее были напряженными. На нее даже написали донос в полицию, призывая проверить ее революционные настроения.

Уже говорилось, что Вера Игнатьевна внешне походила на мужчину, любила одеваться в мужской костюм. Она обладала большой физической силой и смелостью.

Дочь Евгения Сергеевича Боткина Татьяна вспоминает: «...Распутин приехал навестить Вырубову в лазарете. Старший врач лазарета, княжна Гедройц, нашла, что он слишком засиделся, и попросила его уйти. Он встал, но все еще не уходил. Тогда она взяла его за плечи и, толкая к дверям, сказала:

— Ну, уходи, уходи.

Он обернулся и заявил:

— Я жаловаться буду, что ты меня прогнала.

— Ну и жалуйся потом, сколько хочешь, а сейчас уходи, раз тебе говорят, — и вывела его за дверь.

— С каких пор вы с ним на «ты»? — спросил ее мой отец.

— Раз он мне «ты» говорит, так и я не буду с мужиком церемониться, — ответила княжна Гедройц.

Если основываться на петроградских слухах, то ее, по меньшей мере, сослали бы в Сибирь, но она оставалась преспокойно старшим врачом Дворцового лазарета».

И при этом у нее были тонкие выразительные черты лица, она играла на скрипке и под псевдонимом Сергей Гедройц писала лирические стихи. Ее часто называли Сафо и Жорж Санд Царского Села. Кстати, ее стихи ценил Николай Гумилев, что не мешало ему безжалостно критиковать и сокращать стихи Сергея Гедройца.

Георгий Иванов в своих мемуарах «Китайские тени» вспоминает, не без улыбки: «Новая книжка «Гиперборея» в цветной обложке с елизаветинским набором роздана сотрудникам и гостям. Счастливые авторы жадно рассматривают свои стихи.

Сергей Гедройц

ГОСПИТАЛЬ
Квадрат холодный и печальный

Среди раскинутых аллей,
Куда восток и север дальний

Слал с поля битв куски людей.
Где крики, стоны и проклятья

Наркоз спокойный прекращал,
И непонятные заклятья

Сестер улыбкой освещал.
Мельканье фонарей неясных,
Борьба любви и духов тьмы,
Где трех сестер, сестер прекрасных

Всегда привыкли видеть мы.
Молчат таинственные своды,
Внутри, как прежде, стон и кровь,
Но выжгли огненные годы —
Любовь
29.XI1.1925. Ц<арское> С<ело> [2]

СЕРГЕЮ ЕСЕНИНУ
Я тебя помню в голубой рубашке
Под сенью радушного крова.
Ты пил из фарфоровой чашки
Чай у Разумника Иванова.
Точно лен, волнистые пряди
По плечам твоим спускались,
Из-под длинных ресниц ограды
Глаза смеялись.
Ты был молод, почти ребенок,
Смех звучал безмятежно,
И был ты странно робок
И странно нежен.
Через годы, рдяные годы
Выросли крылья-руки,
Ты стал певцом свободы,
Тоски и муки.
Не узнать нам, что бушевало
В груди могучей,
Какие страсти сердце рвали,
Свивались тучи.
И теперь мы встретились снова.
На устах твоих смерти загадка.
И бровей скорбная складка
Мира иного.
Глаз полузакрыт-полувиден,
Певец сёл и темного бора.
Покой твой мне завиден.
Встретимся скоро.
30. XII. 1925 [5].

Есть и огорчения. Седая дама мужественного вида, врач царскосельского госпиталя, друг императрицы, княжна В. И. Гедройц краснеет, как девочка, от обиды. Редакция своей властью сократила ее стихи. Но Гумилев подходит к ней. «Вера Игнатьевна, — важно цедит он сквозь зубы, — не правда ли, ваши стихи выигрывают в таком виде». Голос мэтра словно гипнотизирует ученицу, в два раза старшую годами, чем он. И она отвечает: "Да, Николай Степанович". Она уже забыла свое негодование, уже согласна и довольна».

Последние годы

В феврале 1917 года Вера Игнатьевна узнала об отречении Николая II и «рыдала, как малое дитя». Она пыталась продолжать работу в госпитале в Царском Селе, но ее недоброжелатели (а у нее их было достаточно) поспешили отстранить ее и от руководства госпиталем, и вообще от работы в нем. Она отправилась на фронт корпусным хирургом 6-й Сибирской стрелковой дивизии. Была ранена, эвакуирована в Киев, где и осталась жить. И продолжает работать — в детской поликлинике, затем — в факультетской хирургической клинике Киевского мединститута. Она печатает статьи в хирургических журналах по вопросам хирургии, онкологии, эндокринологии, участвует в работе хирургических съездов. В 1929 г. Гедройц избрали заведующей кафедрой факультетской хирургии. Ее имя широко известно в городе. Но в 1929 году по так называемому «делу СВУ» (дело «Союза освобождения Украины» — сфабрикованное ОГПУ Украинской ССР в конце 1920-х годов дело о мифической антисоветской организации) Гедройц лишили работы без каких-либо объяснений.

Вера Игнатьевна купила дом в пригороде Киева, оставила хирургическую деятельность и решила заниматься только писательской. Завела корову, «которая упорно не давала молока». Пенсию, как выяснилось, Вера Игнатьевна Гедройц не заслужила.

В 1931 году В. И. Гедройц тяжело заболела и умерла от рака брюшины в 1932 году. Похоронена в Киеве, на Корчеватском (бывшем Спасо-Преображенском) кладбище.

Клуб 33,6 миллиона, №17, 2015

Наталия Перевезенцева