Портрет Жанны Самари кисти Ренуара (1877)

Пьер Огюст Ренуар за два года написал не то четыре, не то пять портретов актрисы Жанны Самари. Она жила по соседству и навещала художника в его мастерской на улице Фрошо в городе Париже. Каждая из работ отличается от других и размерами, и композицией, и колоритом. Нас интересует тот портрет Жанны, который самый-пресамый импрессионистический...

Что бы это значило?! Как понять, что данная картина импрессионистическая? Вся соль в том впечатлении, которое на вас производит работа живописца. Если полотно в раме можно запросто заменить на фотографию - это точный в деталях реализм. А если смотрите и не можете налюбоваться на женщину, которая цветёт, словно прелестная роза, и которой вы ни в чём не смогли бы отказать, как малому дитя, - это импрессионизм! Манящий, неуловимый и многослойный, как дорогой парфюм...

Тем, кто только начал развивать художественный нюх и пока ещё не может определить жанр картины, сообщаем технические параметры портрета Жанны Самари кисти Ренуара, о котором идёт речь:

-    год написания - 1877.

-    размеры полотна - 56x46 см.

-    место нахождения - Пушкинский музей в Москве.

Ренуар растерзал бы нас за эти казённые, сухие строки. Не рыжеватые волосы, а солнечные! От всей Жанны словно исходил свет. Распахнуть тяжёлые шторы, впустив в мастерскую полуденное солнце, и открыть дверь забежавшей в гости Жанне - это же одно и то же... И платье на ней в тот чудесный день было изумрудное! Если взглянуть на него сбоку, оно действительно казалось зелёным, однако с другого ракурса - синим... Но он боялся смотреть. Наряд обтягивал грудь Жанны как влитой, обнажал её фарфоровые плечи, руки... Он работал очень быстро, судорожно... 

Розовый в качестве цвета фона для портрета пришёл в его голову спонтанно, как озарение свыше. Только Жанна была способна выглядеть на розовом фоне не пошло, а в высшей степени изысканно... Господи, они ещё смеют публично обсуждать форму её подбородка, это же просто за рамками! Господа, если бы Жанна хоть раз посмотрела в вашу сторону своими синими, как парижское небо, всегда чуть грустными глазами, а её по-детски маленький рот тронула улыбка, вы бы забыли собственную фамилию!

Однажды её спросили... Да уж, только актрисе в те времена могли задать столь бестактный вопрос! Профессия считалась презренной, чуть выше проститутки... «Мадмуазель Самари, вы и месье Ренуар - любовники?» Она чуть дёрнула своим тяжеловатым подбородком, словно от пощёчины, но профессия обязывала быть любезной со всеми, и ответ последовал: «Мы могли бы стать супругами, но Ренуар не создан для брака. Он сочетается со всеми женщинами, которых пишет, лишь через прикосновение своей кисти». Только Жанна могла столь изящно подняться над пошлостью вопроса сующих любопытные носы куда не просят...    

Жанна Самари не была великой актрисой. Играла разбитных служанок, бойких на язык компаньонок, смазливых субреток. Про таких говорят: «Прелесть какая дурочка!» Истина же состоит в том, что нет для женщины высшей степени мудрости, чем казаться глупенькой очаровашкой! Ренуар не в одиночестве валялся у её стройных, чуть пухленьких ножек. Многие искали её взаимности, тем более что в актерском цеху во все времена царили весьма фривольные нравы. Однако Самари оказалась девушкой с принципами, с виду и не скажешь. Осада крепости по имени «Жанна» усилилась после того, как её портрет кисти Ренуара показали публике. Она выкупила полотно за сто франков, но его успели запомнить, слишком ярким оказалось впечатление. Даже строгий критик Луи Леруа не смоr удержаться от плотоядного замечания: «В блюдо из красок входят ваниль, красный крыжовник и фисташки... Этот портрет можно ложкой есть!» Сожрали бы и саму Жанну, словно пирожное безе на десерт, если бы в её жизнь не пришла настоящая любовь...

Образованный, красивый, обеспеченный, влюблённый жених повёл Жанну под венец в пустую церковь. Её коллеги в храм были не ходоки, а его богатые и родовитые родственники не явились на свадьбу в знак протеста против вопиющего мезальянса. Этот досадный инцидент не помешал молодожёнам создать счастливую семью, родить двух детей и любить друг друга до гробовой доски. Супруг к возмущению окружающих не запретил Жанне продолжать выходить на сцену, а она к своему удивлению всё реже туда рвалась. Дома всяко лучше! Наряжаться для одного-единственного мужчины оказалось куда увлекательнее, чем для полного зрительного зала... И сочинять сказки на сон грядущий для дочек куда интереснее, чем зубрить текст очередной третьесортной пьески... Жанна даже детскую книжку написала, а муж издал... К несчастью, счастливая жена и мать скончалась в 33 года от брюшного тифа. Остался лишь портрет кисти Ренуара в супружеской спальне...