Если её сейчас и вспоминают, то почти исключительно в качестве первой жены легендарного Юрия Визбора. Иногда как бабушку Варвары Визбор, не прошедшую «слепые» прослушивания в шоу «Голос», но ставшую известной. А ведь когда-то Аду величали не иначе,
Знаете, что самое заразное в мире? Не трудитесь перечислять все страшные вирусные заболевания, описанные в медицинской энциклопедии. Мы о другом, мы об идее! Вот уж зараза приставучая! Попадёт в голову, не отвяжешься! Уже больше 200 лет прошло, как
Женщин, любивших Есенина, было много, а любви в его жизни было мало. Сам Есенин объяснял это так: «Как бы ни клялся я кому-либо в безумной любви, как бы ни уверял в том же сам себя, - всё это по существу огромнейшая и роковая ошибка. Есть нечто, что
Сергей Петрович Боткин ...Он был прекрасным клиницистом. Ставил точный диагноз там, где коллеги ломали голову, а симптомы вводили в заблуждение. Сергей Петрович не сводил глаз с пациента, задавал десятки вопросов и внимательно слушал: человек - это
История помнит имена женщин, которые жертвовали собой ради высокой цели. И они по праву занимают свой пантеон славы. Однако есть и другие. О них вспоминают гораздо реже, но их судьбы от этого не менее интересны.
Любовь Соколова и Георгий Данелия... Теперь, когда оба героя этой истории уже в небытии, кажется, что ожидать другого финала и не стоило. Она любила во всю мощь, не играла ни на экране, ни по другую его сторону - жила и была собой. А он - режиссёр,
Он бросил вызов семье, традициям, целой нации. Она нашла в себе силы смириться с тем, что никогда не будет любима ни его родными, ни его подданными. Он - британский принц Чарльз, которого заклеймили «наследником-прелюбодеем». Она - «разрушительница
Залихватские усы, горячий скакун, сабля наголо - образ красного маршала с детства в памяти крепко сидит и с амурами никак не монтируется. Да, Будённого обожала вся советская страна, но представить его себе героем-любовником даже как-то
Лембит Ульфсак - кто сейчас в России помнит это имя? Его даже произнести трудно, если до конца честно. Благо от советского детства никуда не денешься, и стоит запеть: «Тридцать три коровы, тридцать три коровы, стих родился новый, как стакан парного